Стихи́:

Халкидо́нскаго епи́скопа подоба́ет ми пе́ти, глася́ща Христу́: «Се аз и де́ти».

На па́жити земне́й до́бре упасы́й па́ству, где ны́не пасе́шися о́тче?

В два́десять осмы́й день ма́ия ме́сяца, исходя́ Ники́та от те́ла душе́ю, обре́те па́жить небе́сную, в ве́чных оби́телех.

Стихи́:

Я́звам мои́м псало́мски со́браным,

И учени́к Ела́дие рече́ {не ищу́} тя

Стихи́:

Еликоми́да посе́чена мече́м,

Пре́лесть сокруши́ и плени́цы вся разреши́.

Еликоми́да Христо́ва му́ченица, бе при Гордиа́не царе́, от гра́да Селу́нскаго. Я́та бы́вши, и предана́ ду́це Кори́нфскому, и Христа́ испове́давши. Пе́рвое свя́зана бысть по но́зе дя́бом волу́ем, и плесне́ края́ще ей. И отре́заша ей власы́ главны́я с пло́тию, и огнь прия́т на всем те́ле свое́м. Осла́блене же ей бы́вши, и вше́дши в це́рковь и́дольскую, и моли́твою разори́ ю́. Посе́м уре́заша ей сосца́. И приведо́ша ю́ ко ино́му ду́ксу Иусти́ну анфипа́ту, и пред тем испове́даше Христа́ му́ченица, и в пещь вве́ржена бысть. Пла́мени же не прикосну́вшися ея́, но от во́ин се́дмьдесятих мужей му́чивших ю́ поже́гшу. И мно́ги и́ны му́ки претерпе́вши. И мече́м коне́ц прия́т. И предаде́ святу́ю свою́ ду́шу Го́сподеви.

Стихи́:

В пе́щи Седра́х Диоскори́д,

Миса́х же Па́вел,

Авденаго́ же Криксе́нт.

Стихи́:

По глаго́лу Па́влову, преста́влься Андре́й,

Мы б́уи Христа́ ра́ди хваля́ся.

Царе́в писе́ц не́кто пове́даше, я́ко в еди́ну пя́тницу ве́чер идо́х к це́ркви Святы́я Богоро́дицы в Халкопра́тии, хотя́ насы́титися пе́ния и чте́ния благостоя́ния. Полу́нощи же я́ко стоя́х та́мо моля́ся и поя́, и ви́дех не́коего челове́ка ни́ща ру́бы оде́яна, приле́жно моля́щася со слеза́ми, и на коле́ну ча́сто припа́дающа, и чуди́хся таково́му умиле́нию его́. И в куроглаше́ние же изы́де, та́коже и аз в след его́ изыдо́х. И я́ко прише́д к це́ркве Иоа́нна Богосло́ва две́рем, и прекло́нь коле́на помоли́ся, затворе́ным су́щим две́рем. И ти́и отверзо́шася ему́, и вни́де в ню. Мне же стоя́щу в та́йне ме́сте, и чудя́щуся о бы́вшем зна́мении. То́йже помоли́вся и изы́де из це́ркве, и а́бие па́ки са́ми затвори́шася две́ри церко́вныя. То́йже по́йде по у́лице к Вели́цей це́ркви, и мне по нем восле́дующу. И вни́де в не́кую в ху́ду хра́мину, и затвори́ о себе́ две́ри. Аз же назна́менав две́ри, и возврати́хся, и упразни́хся на ору́дия. В суббо́ту же и в неде́лю не идо́х взыска́ти челове́ка того́. И в понеде́льник шед обрето́х зна́мение е́же на две́рех его́, и ту ви́дех жену́ его́ седя́щу, и вопроша́х ея́: «Где есть челове́к той, и́же зде пребыва́ет?». Она́ же рече́: «Му́жа ли моего́ глаго́леши, господи́не?». Аз же реко́х к ней: «Глаго́лю челове́ка, и́же зде живе́т, не све́даю того́ а́ще муж ли твой есть». Она́ же рече́: «И́бо зде не пребыва́ет ин никто́же, то́кмо аз с му́жем свои́м. И есть сапо́жник, и изше́л есть продая́ти рукоде́лия своего́. Чему́ же и́щеши его́, господи́не мой?». Аз же рех: «Повеле́ти ему́ хощу́, да ми устро́ит сапоги́». Она́ же рече́: «А́ще хо́щеши, пожди́ его́ ма́ло, до́ндеже возврати́тся». Аз же изъе́м три златники́, и дах ей, рек: «Иди́ и купи́ нам обе́д, да вси зде обе́даем». Она́ же рече́: «В смра́дней ли сей господи́не и в худе́й хра́мине хо́щеши обе́дати?». И рех ей: «Несть ничто́же в том, зане́ дом мой дале́че есть, и не могу́ та́мо ити́, и па́ки се́мо приити́». Она́ же ше́дши купи́ ели́ко повеле́х ей, и принесе́. Прише́дшу же му́жу ея́, ви́дев мя и поклони́ся, и рече́ ми: «Что господи́не се́мо прии́де?». Аз же рех: «Повелева́ю ти устро́ити ми сапоги́». Он же рече́: «Аз го́споди несмь таковы́й хитре́ц, да сотворю́ тебе́ де́ло уго́дно». И реко́х ему́: «Да отроко́м мои́м соде́лаеши, ка́цы си бу́дут. Оба́че обе́даем, и по обе́де совеща́ем». Обе́давшим же нам вку́пе и с жено́ю его́. И по обе́де рех жене́ его́: «Изы́ди не́камо на ору́дие, и́мам бо не́что рещи́ осо́бь к му́жу твоему́». То́йже отше́дши, рех ему́: «В пято́к я́ко ви́дех тя приле́жно моля́щася в це́ркви Святы́я Богоро́дицы. И в куроглаше́ние я́ко изы́де, изыдо́х и аз во след тебе́. И я́ко у́бо прии́де к две́рем церко́вным Иоа́нна Богосло́ва, и ви́дех тя покло́ньшася три́жды, и са́ми две́ри отверзо́шатися, и вни́де в це́рковь. И по исхожде́нии ти па́ки затвори́шася са́ми. И се ви́дех и помы́слих, я́ко раб Бо́жий еси́ ты. Того́ ра́ди пону́дихся приити́ к тебе́, да не скры́еши от мене́ доброде́телей твои́х, да и аз те́мже поревнова́в получу́ оставле́ние грехо́в». Он же сия́ от мене́ слы́шав, и помолча́в рече́ ми: «Аз господи́не мой вся́кия доброде́тели стра́нен есмь; но поне́же ну́диши мя изрещи́ ти, я́ко Бо́гу укрепля́ющу мя, я́же творю́, не скры́ю от благоро́дства твоего́. Но Бо́га ра́ди не пове́дай никому́ же о мне, до́ндеже Бог от земли́ преста́вит мя. Се мя ви́диши, я́ко хи́трость сапо́жную прохожу́, и я́же что от труда́ припложу́, сия́ делю́ на три ча́сти. Еди́ну на свою́ потре́бу, а втору́ю ни́щим даю́, а тре́тию на ку́плю моему́ де́лу. Пости́м же ся по вся дни до ве́чера, аз же и сия́ раба́ твоя́. И мо́лимася по вся но́щи не усыпа́ющи. Есть же до днесь я́ко два́десять и седмь лет отню́дуже сопряго́хомася, и Госпо́дь Бог сохрани́ на́ю в де́встве и доны́не». И се слы́шав, просла́вих Бо́га, отъидо́х в дом мой. По сконча́нии же его́ пове́дах всем на по́льзу слы́шащим.

Дия́кону у́бо подоба́ет все твори́ти, но не без во́ли попо́вы, и в кано́нех и потре́бах церко́вных, и о лю́дех не име́ти вла́сти, но с повеле́нием все твори́ти. Без во́ли же попо́вы из це́ркви изгони́ти или́ ино́го чего́ твори́ти, да не дерза́ет, а́ще не су́щу ту попу́. Вла́сти бо дия́кон я́ко поп не име́ет, ра́звее святы́х Та́ин. Егда́ бо отъи́дет поп не́камо, досто́ит ему́ сосе́да своего́ ино́го попа́ моли́ти из ины́я ве́си Литорги́ю твори́ти лю́дем. А́ще ли ту не прии́дет поп, то у себе́ комка́ние твори́т, и повели́т дия́кону лю́дем дая́ти.

Се же о свяще́нникох: А́ще роди́тся отроча́, и небреже́нием попо́вым у́мрет не крещено́, то лю́те попу́ тому́. А́щели небреже́нием роди́телю у́мрет не крещено́, то го́ре есть роди́телем тем. Того́ ра́ди вельми́ досто́ит пещи́ся роди́телем о креще́нии чяд, и храни́ти вре́мене, наипа́че к сме́рти. Отроча́ бо не назна́менано, во́лчия часть есть. Зна́менано же, Христо́во есть, и храни́т и́ иму́щаго зна́мение. Сконча́вше же сло́во о сем, хвалу́ возсыла́ем Святе́й Тро́ице Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.