Стихи́:

Что сие́ Ти́те? И ты отходя́ жития́?

Отходя́, преста́влься та́мо со сла́вою Госпо́днею:

Во вторы́й Тит изше́д, юн сый.

Блаже́нный, и святы́й оте́ц наш Тит, из мла́да во́зраста Христа́ возлюби́в, и мир возненави́де. Шед в кинови́ю, обеща́ся вся ско́рбная терпе́ти по Бо́зе. И толи́ко в смире́ние себе́ вдав и в послуша́ние, я́ко не то́чию бра́тию превзы́ти, но и вся челове́ки . И чу́ден па́стырь быв, слове́сных ове́ц Христо́вых. Толи́ку же кро́тость, и любо́вь, и ми́лость име́яше, я́ко ин никто́же в муже́х. И чист душе́ю и те́лом от мла́да во́зраста сохрани́в себе́, я́ко а́нгел Госпо́день. Тем и чудотво́рец быв, и столп одушевле́н, и о́браз жития́ своего́ оста́вив ученико́м свои́м и по́стником, и отъи́де ко Го́споду.

Стихи́:

Ка́ко сгоди́вся, Амфиа́не, с бра́том?

Вода́ морска́я покрыва́ет мя, Сло́ве.

Сия́ бя́ста бра́тия во времена́ Максимия́на царя́, от еди́наго отца́ ро́ждьшася, от страны́ Лиди́йския. В Вири́те же бы́ста, и от Памфи́ла му́ченика науче́на бы́ста, благоче́стию. И предста́ста кня́зю Ари́нию. Амфиа́н же у́бо пе́рвие пропове́да Христа́ со дерзнове́нием, и ра́ны прии́м на лицы́ свое́м. И посе́м бие́н бысть. И пома́завше но́зе его́ ма́слом древяны́м, и огне́м зажго́шя. И пове́шен ви́дим бя́ше весь уя́звен. И от пха́ния ре́бра его́ провали́шася. И до конца́ пребыва́я во Христо́ве испове́дании. И в глубину́ морску́ю вве́ржен бысть, и в ней сконча́ся. Едеси́й же пу́щен бысть во Александри́ю, и осуже́н бысть му́читися в ме́дяне руде́. И та́мо ви́де от Иракли́а кня́зя му́чимых христия́н, и приступи́ свое́ю руко́ю уда́ри его́, того́ ра́ди му́чен бысть мно́го. И в морску́ю глубину́ вве́ржен бысть и та́ко сконча́ся.

Стихи́:

Я́ко лоза́ поре́зана Полика́рп Го́сподеви,

Та́ко плод бо́лий Христу́ прино́сит.

Глаго́лаше ста́рец Зоси́ма, я́ко су́щу ми в монастыри́ и́менем Ти́ре, прии́де не́кто к нам ста́рец доброде́телен. И почита́ющим нам жития́ святы́х оте́ц, любя́ше бо блаже́нный ста́рец проходи́ти сия́, и до конца́ прочита́ше кни́ги, да отту́ду приплоди́т вся́ку доброде́тель. И ту рече́ приидо́хом к ста́рцу о́ному, к нему́же приидо́ша разбо́йницы, и реко́ша ему́, я́же суть в ке́лии твое́й приидо́хом взя́ти я́. О́ному же ре́кшу, ели́ко а́ще вам лю́бо, возми́те ча́да моя́. Они́ же все взе́мше отъидо́ша, и забы́ша еди́наго вре́тища. Взе́мши же ста́рец вре́тище теча́ше в след их, вопия́ше глаго́ля, ча́да моя́, возми́те и се и́же забы́сте в ке́лии мое́й. Они́ же удиви́шася о беззло́бии ста́рца, и возврати́ша вся в ке́лию его́. И пока́яшася, реко́ша к себе́, вои́стину челове́к сей Бо́жий есть. И я́коже почто́хом се, дивля́хомся ста́рцу. И аз в себе́ глаго́лах, Бо́же сподо́би мя в след сего́ ста́рца ходи́ти, сподо́бивый мя приити́ во о́браз сей, я́коже име́х жела́ние се. И по двою́ дни́ю нападо́ша разбо́йницы. И я́коже разби́ша две́ри ке́лии моея́, и уве́дех я́ко разбо́йницы суть. И рех в себе́, благода́ть Бо́гу, се вре́мя показа́ти плоды́ покая́ния. И отверзо́х две́ри и прия́х их с ра́достию. И возже́г свети́лник мой, нача́х каза́ти им ве́щи глаго́ля, не плищу́йте, ве́рую Го́сподеви я́ко ничто́же скры́ю от вас. И глаго́лаша ми, и́маши ли зла́то. И рех, ей, и́мам три злати́цы. И отве́рз пред ни́ми сосу́д, и взе́мше я́ отъидо́ша с ми́ром. Аз же рех ему́, блаже́н еси́, и благода́тию обложе́н. И рех ему́, возврати́ша ли ти я́ко и пре́жде о́ному ста́рцу. И рече́ ми, а́бие того́ не сотвори́ Бог, ни бо́ сего́ хоте́х да бы́ша возврати́ли. И глаго́лаше, се любы́ ста́рца, я́ко угото́вание мно́го подаде́ ему́ Бог, и я́ко не то́кмо опеча́лися, но и возра́довася, зане́ такова́го да́ра сподо́бися.

Да не оклевета́ем иере́я о Прича́стии, и не осу́дим бра́тие молю́ вы никому́же, да проще́нию сподо́бимся. Егда́ же а́ще ви́диши согрешя́ющыя, но не ве́си ки́ми де́лы житие́ пре́йде. Разбо́йник у́бо он, и́же со Христо́м распе́нся человекоуби́йца бе. Иу́да же апо́стол бе Христо́в и учени́к, от преди́вных Его́ учени́к. И в ма́ло вре́мя премене́ние обою́ бысть. Разбо́йник у́бо в Ца́рство вни́де, а учени́к в поги́бель. Оба́че бу́ди а́ще и гре́шен есть брат, от ку́ду же све́си ты про́чая его́ дея́ния. И́бо мно́зи мно́гажды согреши́ша я́ве, но пока́яшася тай приле́жно. И мы у́бо согреше́ния их ви́дим, покая́ния же и обраще́ния их не разуме́хом. Да от нас у́бо я́ко гре́шницы су́дятся, от Бо́га же оправда́ние улуча́т. Тем молю́ вы не держи́те зла ни на ко́его же челове́ка, до́ндеже прии́дет пра́ведный Судия́, И́же просвети́т та́йная тмы, и яви́т сове́ты серде́чныя на́шя. Па́че же и иере́а Бо́жия о та́йных, или́ о явле́ных гресе́х, ели́ко на ны слы́шав не осужа́й. Не рцы я́ко гре́шен приступа́ет к та́йнам, и недосто́ин есть, и не прихо́дит дар Свята́го Ду́ха; Ничто́же такова́го не помышля́й. Ин бо есть та́йный Судия́ и Испыта́тель. Но поразуме́й о нем, я́ко вся́ко вы́шши тебе́ есть иере́й. Да того́ ра́ди оста́ви пра́ведному Судии́ суд. А́ще же иере́й и согреши́л есть, Бо́жиих согреши́л есть повеле́ний. Про́чим же не́си ты судия́, ни испыта́тель. Све́дай свою́ ме́ру и сан. Рече́ши же ми, не подлежи́т ли судо́м церко́вным иере́й; Но не тобо́ю та́ко су́дится, или́ испыта́ется, но от Бо́га. Или́ от бо́лшаго святи́теля. Ты же па́стыря что су́диши овца́ сый. Что восхища́еши фарисе́йский суд Бо́жий, и свяще́ннический чин, вонь же ты не́си поруче́н, и ниже́ от Бо́га ти поручено́. Тем молю́ вы, не осужа́йте никого́ же. Наипа́че же святи́теля Бо́жия. Но с ве́рою приступи́, и покая́нием и́стинным, и со́вестию чи́стою боже́ственых Та́ин и святы́ни косни́ся. Вся́ко бо а́ще и а́нгел есть Бо́жий принося́й безкро́вную слу́жбу, ты же не досто́ин сый причаща́ешися, ника́коже тебе очи́стит и а́нгел от греха́. Я́коже писа́ние глаго́лет, о Иу́де преда́тели. Сей бо от пречи́стою и свято́ю ру́ку Христа́ Бо́га и Влады́ки Бо́жии хлеб прии́м, и поне́же недосто́ин сего́ причасти́ся, а́бие вни́де вонь сатана́.

А́ще у́бо обря́щеши му́жа духо́вна и иску́сна могу́щаго тя уврачева́ти, без сра́ма оспове́ждься ему́, я́ко Бо́гови, а не челове́ку. Рече́ бо писа́ние, му́дрый о души́ свое́й не срамля́ется. Есть бо студ наводя́й грехи́, и есть студ спаса́яй. Подража́й самаряны́не жене́. И мы той подо́бно о свои́х гресе́х, не срамля́емся испове́дати. Е́же бо срамля́тися о свое́м спасе́нии, и челове́ком откры́ти грехи́ своя́, то во он день стра́шный не пред еди́ным челове́ком ни пред двема́, но всей вселе́нней зря́щи облича́тся греси́ на́ши. Бо́гу на́шему сла́ва, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.