Понедельник шестой седмицы по Пасце

Уве́де у́бо наро́д мног от иуде́й, я́ко та́мо есть, и приидо́ша, не Иису́са ра́ди то́кмо, но и да Ла́заря уви́дят, его́же воскреси́ от ме́ртвых:

Я́ко бога́тство не внима́ющых угонза́ти обы́че, си́це и нача́льство: о́но бо в лихоима́ние, сие́ же в го́рдость приво́дит. Зри у́бо нача́льствуемое мно́жество иуде́йско здра́вствующе, нача́льников же растле́нных. Я́ко бо си́и Ему́ ве́роваху, глаго́лет у́бо ча́сте евангели́ст, я́ко «мно́зи от наро́да ве́роваша Ему́». От нача́льник же не ве́роваху. И они́ глаго́лаху, а не наро́д: «Еда́ кто от князь ве́рова Ему́?». Но что рече́? «Наро́д, не ве́дящии зако́на, про́кляти суть». Ве́рующих про́клятых глаго́люще, себе́ же убива́ющых – разу́мных. И зде же чу́до ви́девше, ве́роваху мно́зи, нача́льницы же не довля́хуся то́кмо свои́ми злы́ми, но и Ла́заря уби́ти начина́ху. Бу́ди Христа́, зане́ суббо́ту разруша́ше, я́ко ра́вна себе́ творя́ше Отцу́, и ри́млян ра́ди я́коже глаго́лете. Ла́зарю что име́юще порещи́, начина́ху его́ уби́ти? Еда́ у́бо е́же до́бре прия́ти благодея́ние ? Зри́ши ли ка́ко их уби́йственное произволе́ние? А́ще и мно́га зна́мения соде́ла, и ничто́же их си́це возве́ри: ни разсла́бленный, ни слепы́й. Сие́ бо естество́м чу́днейше бе, и по мно́гих бысть. И бе пресла́вно ме́ртва четверодне́вна ви́дети, ходя́ща и веща́юща. До́бра же, не бо́ пра́знична исправле́ния, уби́йствы смеси́ти торжество́? И́накоже та́мо у́бо мня́ху порица́ти суббо́ту, и си́це отводи́ти наро́ды. Зде́же, поне́же у́бо ничто́же имя́ху порещи́, на исцеле́вшаго творя́т начина́ние. Зде бо ниже́ я́ко сопротивля́ется Отцу́ имя́ху рещи́, моли́тва бо их заусти́. Поне́же у́бо и е́же при́сно порица́ху отъя́ся, и зна́мение све́тло бе - на уби́йство устреля́ются, я́ко и о слепце́ сие́ у́бо сотвори́ли бы, а́ще не име́ли бы порица́ти суббо́ту. И́накоже, он у́бо не знамени́т бе - и изгна́ша его́ вон от святи́лища. Сей же наро́чит бе, и я́вствено - от е́же приити́ мно́гим на утеше́ние сестр, - и всем зря́щим чу́до бысть, и со мно́гим пречуднотворе́нием, сего́ ра́ди вси теча́ху зря́ще. Сие́ у́бо их ухапля́ше, е́же пра́зднику стоя́щу, всем оста́вльши в Вифа́нию ити́. Нача́ша у́бо его́ уби́ти, и ничто́же мня́хуся дерза́ти: си́це бе́ша уби́йствени. И сего́ ра́ди начина́я, Зако́н от сего́ начина́ет: «Не уби́еши». И проро́к сие́ порица́ет: «Ру́це их кро́ви испо́лнени». Ка́ко у́бо дерзнове́нием не ходя́ во Иуде́и, и в пусты́ню отходя́, па́ки вхо́дит со дерзнове́нием? Погаси́в я́рость отхожде́нием, преста́вшим им, наста́ет. И́накоже, мно́жество предваря́ющее и после́дующее, дово́льно бе в боя́знь их вложи́ти: ни еди́но же бо си́це привлече́ их зна́мение, я́коже Ла́зарево. И и́нже евангели́ст рече́, я́ко «постла́ша нога́м Его́ ри́зы» и я́ко «весь град подви́жеся »: с толи́кою вхожда́ше че́стию. Творя́ше же сие́ проро́чество: о́во у́бо образу́я, о́воже исполня́я, и то́же о́вого у́бо бысть нача́ло, о́вогоже коне́ц.

Е́же бо «ра́дуйся, я́ко Царь твой гряде́т к тебе́ кро́ток», проро́чество исполня́ющаго бе. А е́же «на осля́ все́сти», па́че вещь прообразу́ющаго: я́ко нечи́стый язы́к род имя́ше подру́чен име́ти. Ка́ко же ини́и ре́ша, я́ко ученико́в посла́ и рече́: «Отреши́те осля́ и жребя́», сей же ничто́же таково́ рече́, но я́ко «осля́ обре́т се́де»? Я́ко обои́м бы́ти ле́по бе: и по е́же отреши́ти осля́ ре́кшим ученико́м, обре́тшу Ему́ все́сти. Ва́ия же фини́ческая, и ма́сличныя, и ри́зы посла́ша – показу́юще, я́ко про́чее бо́льше, не́жели о проро́це непщева́ние о Нем имя́ху. И глаго́лаху: «Оса́нна! Благослове́н гряды́й во и́мя Госпо́дне». Зри́ши ли, я́ко сие́ наипа́че их содавля́ше, е́же увеща́тися всем я́ко несть богопроти́вен? И сие́ наипа́че воздвиза́ше наро́да, е́же глаго́лати ему́ от Отца́ приити́? Что же есть «ра́дуйся зело́, дщи Сио́нова?». Поне́же у́бо вси их ца́рие, я́ко на мно́зе непра́ведни не́цыи бе́ша лихои́мцы, и преда́ша их враго́м, и мно́жество развраща́ху, и пови́нных творя́ху ра́тников – «дерза́й», рече́: Сей не тако́в, но кро́ток, и тих, и показу́ет от осля́ти. Не во́йско бо привлача́я прии́де, но осля́ име́я то́кмо. «Сие́ же не ве́дяху рече́ ученицы́, я́ко бе о Нем пи́сано».

Зри́ши ли, я́ко мно́жайшая не ве́дяху? Поне́же Той не откры́ им. И́бо егда́ рече́ «разори́те це́рковь сию́, и тре́ми де́ньми воздви́гну ю́». Ниже́ сие́ ве́дяху ученицы́. И ин евангели́ст глаго́лет: «Зане́ бе прикрове́нно сло́во от них», и не ве́дяху я́ко подоба́ет Ему́ от ме́ртвых воскре́снути. Но сие́ у́бо в ле́поту кры́яшеся: те́мже и ин глаго́лет евангели́ст, я́ко по коему́ждо слы́шаще тужа́ху и бя́ху в печа́ли: сие́ же от [е́же не ве́дети Бо́га и] е́же о воскресе́нии сло́во. Сие́ у́бо в ле́поту кры́яшеся, а́ки бо́льше не́жели по них. Е́же у́бо о осле́, что ра́ди им не откры́ся? Зане́ и сие́ ве́лие бе. Зри же любому́дрие евангели́ста, ка́ко не срамля́ется, пе́рвое их неве́дение облича́я. Я́ко у́бо пи́сано есть, ве́дяху. Я́коже о Нем пи́сано, не ве́дяху: и́бо соблазни́л бы их, а́ще у́бо Царь сый, такова́я хо́щет страда́ти и си́це отда́тися. И и́накоже, не у́бо а́бие вмести́ли бы ра́зум Ца́рствия Его́ глаго́лаше. И́бо и други́й евангели́ст рече́, я́ко о ца́рствии мня́ху сему́ глаго́латися. «Сведе́тельствова же наро́д», я́ко воскреси́ Ла́заря. Не бы у́бо толи́цы преложи́лися внеза́пу, рече́, а́ще не ве́ровали бы зна́мению. «Фарисе́и же ре́ша к себе́: зри́те, я́ко не по́льзуется ничто́же. Се мир во след Его́ и́дет». Ви́дит же ми ся сие́ бы́ти здра́вствующых у́бо, не сме́ющых дерза́ти: та́же от сбы́тия держа́щых их, я́ко несоверше́нная начина́ющых. Ми́ра же зде па́ки наро́да глаго́лет. Весть бо Писа́ние ми́ра и тварь глаго́лати, и в зло́бе живу́щых: и о́во у́бо рече́, егда́ глаго́лет «износя́ и по числу́ ми́ра своего́», о́воже егда́ глаго́лет «мир вас ненави́дит, Мене́ же [пре́же вас] ненави́дит». И подоба́ет сия́ опа́сне ве́дети, да не от зна́менования име́н вину́ подади́м еретико́м. «Бя́ху же не́цыи от е́ллин восходя́ще поклони́тися в пра́здник». Близ су́ще про́чее е́же прише́льцы бы́ти, бе́ша в пра́здник: ве́сти у́бо изда́вшися, глаго́лют Фили́ппу, «я́ко хо́щем Иису́са уви́дети». Фили́пп же попуща́ет Андре́ю, а́ко пре́жде его́ су́щу, и вещь ему́ приобра́щет. Но ниже́ си́це про́сте госпо́дьствует: слы́ша бо я́ко «на путь язы́к не наи́дите». [Те́мже по глаго́лании, обоя́ приидо́ста ко Иису́су и реко́ста Ему́ о сем. Что у́бо Христо́с? «Прии́де час да просла́вится Сын Челове́ческий. А́ще зе́рно пшени́чно пад на земли́ не у́мрет, то еди́но пребыва́ет». Что есть е́же «прии́де час»? Пре́жде глаго́лаше «на путь язы́к не наи́дите»,] вся́ко отсеца́я неблагодаре́ния непщева́ние от иуде́й и держа́ше их. Егда́ же у́бо пребыва́ху они́ непокаря́ющеся, они́ же хотя́ху приступи́ти - вре́мя про́чее наста́ приити́, всем испо́лненым. А́ще бо хо́щем сим у́бо непокаря́ющимся приседе́ти, о́нехже и хотя́щих не приима́ти, недосто́йна на́шего бу́дут сия́ промышле́ния. Поне́же у́бо хотя́ше пуща́ти ученико́в к язы́ком про́чее ходи́ти по Кресте́, зрит же их предска́чущых, рече́: вре́мя на Крест приити́. Не пе́рвее бо их оста́ви , да бу́дет во сведе́тельство им, до́ндеже бо де́лы их отрази́ша. До́ндеже Его́ распя́ша, не рече́: «Ше́дше научи́те вся язы́цы», но «на путь язы́к не наи́дите», и «не по́слан бых то́кмо ко овца́м поги́бшим до́му Изра́илева», и «несть добро́ взя́ти хлеб от чад и поврещи́ псом». Поне́же у́бо возненави́деша Его́, и си́це возненави́деша я́ко уби́ти - изли́шне бе приседе́ти отража́ющым оне́м, и́бо отреко́шася Его́ глаго́люще: «не име́ем царя́ ра́зве ке́саря». Тогда́ у́бо про́чее их оста́ви, поне́же ти́и оста́виша. Сего́ ра́ди глаго́лет: «Коли́жды восхоте́х собра́ти ча́да ва́ша, и не восхоте́сте». Что есть «зерно́ пшени́чно а́ще пад не у́мрет»? О кресте́ глаго́лет. Да́же бо не смуща́ются помышля́юще, я́ко егда́ и е́ллини приидо́ша, тогда́ убие́н бысть, глаго́лет: са́мое у́бо сие́ наипа́че им твори́т приступи́ти и [да] возрасте́т про́поведь Моя́. Та́же поне́же у́бо от слове́с не си́це увеща́, от иску́са веще́й сие́ ухищря́ет, глаго́ля: поне́же и в пщени́цы сие́ быва́ет, наипа́че прино́сит плод егда́ у́мрет: а́щеже в се́менех сие, мно́го па́че во Мне. Но не ве́дяху ученицы́ глаго́лемая. Те́мже ча́сте сие́ полага́ет евангели́ст, отвещава́я о е́же по сих бежа́нии.

Нравоуче́ние шестьдеся́ть шесто́е: Я́ко и те́ло востае́т, и я́ко к соверше́нию, и догма́т пра́вых, и жития́ тре́ба есть, и слове́с ерети́ческих же и е́ллинских, и я́ко не подоба́ет богосло́вити с неве́дящыми Писа́ния:

Сие́ и о воскресе́нии бесе́дуя Па́вел подви́же сло́во. Ко́е прии́мут отвеща́ние воскресе́нию неве́рующии, в се́менех ве́щи на всяк день поуча́ющися, и в саде́х, и в рожде́нии на́шем? Пе́рвее бо подоба́ет растле́тися се́мени, и тогда́ бы́ти рожде́нию. Вся́чески же, егда́ Бог что твори́т, по́мысл несть потре́ба. Ка́ко у́бо от не су́щых нас сотвори́л есть? Сия́ ко христия́ном глаго́лю, глаго́лющым покаря́тися Писа́ниям. Аз же и и́но реку́, от по́мысл челове́ческих. О́ви у́бо во зло́бе пребыва́ют, о́виже в доброде́тели: но в зло́бе пребыва́ющих мно́зи и в после́днюю ста́рость приидо́ша благопребыва́юще, су́щых же в доброде́тели сопроти́вная стра́ждуще. Когда́ у́бо по досто́инству восприи́мет ко́йждо? В ко́е вре́мя? Ей, рече́, но теле́с несть. Воста́ние не слы́шат ли Па́вла глаго́люще? «Подоба́ет бо тле́нному сему́ облещи́ся в нетле́ние». Не о души́ у́бо, ниже́ бо растлева́ется душа́. И воста́ние же па́дшаго глаго́лется. Паде́ же те́ло. Что же ра́ди не хо́щет воскресе́ние бы́ти телеси́? или́ не мо́щно Бо́гу? Но сие́ у́бо после́дняго безу́мия есть. Но не подоба́ет ли? Что же ра́ди не подоба́ет тле́нному, и труда́, и сме́рти приобщи́вшуся, приобщи́тися и венце́в? А́ще бо не подоба́ло бы, ниже́ бы в нача́ле бы́ло. Не бы плоть Сам восприя́л. Я́коже и восприя́, и ту же воскреси́ – услы́ши, что рече́: «Вложи́ пе́рсты своя́ и виждь, я́ко дух пло́ти и косте́й не име́ет, я́коже Мене́ ви́дите». Что же ра́ди Ла́заря воскреси́, а́ще лу́чше бе кроме́ те́ла воскреси́ти? Что в чи́ну зна́мений благодея́ния твори́т сие́? Что же отню́д даде́ пи́ща?

Не у́бо прельща́йтеся от еретико́в, возлю́блении, и́бо воскресе́ние есть, и Суд есть. Сия́ же отъе́млют ели́цы не хотя́т да́ти сло́во о соде́янных. И́бо подоба́ет воскресе́ние таково́ бы́ти, я́ко бо бе Христо́во: «Нача́ток бо Он и перворожде́н из ме́ртвых». Воскресе́ние же сие́ есть, души́ очище́ние и грехо́в свобожде́ние. Христо́с же не согреши́, ка́ко воскре́се? Ка́ко мы кля́твы свободи́лися бы́хом? А́ще у́бо и то́ю согреши́л бы, ка́ко же глаго́лет я́ко «гряде́т князь ми́ра сего́, и во Мне не и́мать ничто́же»? Сия́ бо безгре́шное явля́ющаго есть. Те́мже у́бо по них: или́ не воскре́се, или́, да воскре́снет, согреши́ пре́жде воскресе́ния. Но и воскре́се, и греха́ не сотвори́. Те́мже у́бо воскре́с те́лом, и догма́ты сия́ лука́выя ничто́же и́но есть, но ра́зве тщесла́вия отро́ды. Да бежи́м у́бо сего́ неду́га: «Растлева́ют обы́чаев благи́х бесе́ды злы». Не суть сия́ апо́стольския догма́ты, Маркио́н есть и Уаленти́н, и́же сия́ нововве́д. Да бежи́м у́бо люби́мицы, ничто́же бо по́льза жития́ чи́стаго, догма́том растле́нным. Я́коже у́бо ниже́ сопроти́вное: догма́т здра́вых, а́ще житие́ бу́дет растле́нно. Сие е́ллини роди́ша, сие́ они́ возрасти́ша, от вне́шних филосо́ф взе́мше, и вещь нерожде́нну глаго́люще, и мно́га такова́.

Я́коже у́бо ре́ша: я́ко не у́бо бу́дет Соде́тель, не подлежа́щи ве́щи нерожде́нне - си́це и воскресе́ние пренебрего́ша. Но не внима́ем, ве́дяще Бо́жию си́лу всемо́щную, не внима́ем. Вам глаго́лю сия́: мы бо ю́же к ним не преставля́ем брань. Но безору́жен и наг, а́ще и в не́мощных впаде́т, а́ще и крепча́йшь бу́дет - удо́бне е́млется. А́ще бо писа́нием внима́ли бы́сте и всяк себе́ поощря́ли бысть день, не бых наказа́л я́же к ним бежа́ти бра́ни, но и сплета́тися совеща́л бых: и́бо крепка́ и́стинна. Но поне́же бра́тися и́ми не ве́сте, убоя́хся сплете́ния, да не прие́мше вас безору́жных низложа́т. Ничто́же бо, ничто́же не́мощнейше о́нех, Ду́ха по́мощи опусте́нных.

А́ще же вне́шнею де́йствуют прему́дростию, чуди́тися не подоба́ет, но смея́тися, я́ко бу́ими стяза́ются учи́тели. Ниже́ бо о Бо́зе, ниже́ о тва́ри что здра́во обрести́ возмого́ша они́: но я́же су́щая у нас вдови́ца свесть, сия́ Пифаго́р не уве́дяше. Но глаго́лаше я́ко куст есть, и ры́ба, и пес быва́ет душа́. Сим ли у́бо рцы ми внима́ти подоба́ет? И ка́ко у́бо име́ет сло́во? Вели́цы суть в ко́смах они, до́бры суть ко́сы но́сят, и триво́ны одева́ются - до сих их филосо́фия.

А́ще я́же внутрь - уви́диши пе́пел, и прах, и здра́во ничто́же, но «гроб отве́рст горта́нь их», вся нечистоты́ име́я испо́лнена и слю́за , и догма́ты вся - черве́й.

Пе́рвый у́бо их во́ду рече́ бы́ти бо́га, и и́же по нем – огня́, ин – возду́ха: и в телеса́ сведо́шася. Сим ли у́бо рцы ми чуди́тися подоба́ет, ниже́ помышле́ние прие́мшых безтеле́снаго Бо́га? А́ще же когда́ и по́сле прия́ша, по е́же пребы́ти во Еги́пте с на́шими. Но да не мно́гу вам наво́дим молву́, зде сло́во разреши́м. А́ще бо на́чнем о́нех предлага́ти догма́ты, и что у́бо о Бо́зе, что же о души́, что же о телесе́х ре́ша - мног после́дует смех. И ниже́ е́же от нас оглаго́лания востре́буют - сса́ми бо друг дру́га поверго́ша. И́же у́бо на нас писа́в е́же о ве́щи сло́во, себе́ уби́. Те́мже да не всу́е вас упражня́ем и лавири́нфа слове́с да отъи́мем: сия́ оста́вльше, о́но рече́м - послуша́ния боже́ственых писа́ний держа́тися и мне не словопре́тися в ничто́же потре́бно есть , е́же и Па́вел сове́тует Тимофе́ю, а́ще и мно́гия прему́дрости испо́лненому и от зна́мений име́ющему си́лу.

Да повине́мся у́бо о́ному и, бляде́ния оста́вльше, дел да и́мемся: братолю́бия глаго́лю и страннолю́бия, и мно́го да раствори́м от ми́лостыни сло́во, да обеща́нных получи́м благи́х благода́тию и человеколю́бием Го́спода на́шего Иису́с Христа́, И́мже и с Ни́мже Отцу́ сла́ва со Святы́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Любя́й ду́шу свою́ погуби́т ю́, а ненави́дяй ду́шу свою́ в ми́ре сем, в живо́т ве́чный соблюде́т ю́. Мне служа́й, Мне да после́дует, и иде́же есмь Аз, та́мо и слуга́ Мой бу́дет:

Сла́док настоя́щий живо́т и мно́гия испо́лнен сла́дости: но не всем, но пригвожде́нным ему́. А́ще же кто на не́бо возри́т и я́же та́мо уви́дит до́брая, вско́ре его́ пренебреже́т и ни еди́но же сотвори́т сло́во. Поне́же и добро́та теле́с, до́ндеже и́на не яви́тся, светле́йша чу́дится. Егда́ же у́бо яви́тся лу́чша, презира́ет пре́жняя. А́ще у́бо восхо́щем и мы о́ну добро́ту уви́дети, и благоле́пие та́мошняго Ца́рствия созерца́ти, вско́ре себе́ юз отреши́м: настоя́щых ю́за бо не́кая есть, е́же к настоя́щым пристра́стие. И в сие́ нас возводя́ Христо́с, услы́ши что рече́: «Любя́й ду́шу свою́, погуби́т ю́, а ненави́дяй ду́шу свою́ в ми́ре сем, в живо́т ве́чный соблюде́т ю́. Мне служа́й, Мне да после́дует, и иде́же есмь Аз, та́мо и слуга́ мой». Гада́нию уподобля́тися ви́дятся глаго́лемая, но несть, но мно́гия испо́лнена прему́дрости. И ка́ко любя́й ду́шу свою́ погуби́т ю́? И́же вожделе́ния ея́ творя́ безме́стная, угожда́яй ей па́че потре́бнаго. Сего́ ра́ди наказу́ет не́кто глаго́ля: «Не ходи́ в вожделе́нии души́ твоея́, си́це бо ю́ погуби́ши». Пути́ бо на доброде́тель веду́щаго отво́дит, я́коже бо сопроти́вное. «Ненави́дяй ю́ в ми́ре сем, спасе́т ю́». Что же есть ненави́дяй ю́? Не повину́яйся ей, врежда́ющая повелева́ющей. И не рече́ не повину́яйся ей, но ненави́дяй ю́. Я́коже бо ненави́димых ниже́ гла́са слы́шати терпи́м, ниже́ зре́ние уви́дети сла́дце - си́це и ду́шу, егда́ сопроти́вная де́йствует Бо́гови уго́дных, со зе́льностию отвраща́тися подоба́ет.

Поне́же бо о сме́рти хо́щет про́чее им бесе́довати, сме́рти Свое́й, и проуве́де скорбя́щих и низпа́дающих, премно́жество сотвори́ глаго́ля: что глаго́лю, а́ще Мою́ смерть до́блествене не претерпите́? А́ще бо вы са́ми не у́мрете, ничто́же вам бу́дет приобре́тение. И зри, ка́ко утеша́ет слов́о. Зело́ тя́жко бе и ско́рбно е́же слы́шати, я́ко подоба́ет умре́ти лю́бящему ду́шу, и душе́ лю́бящаго челове́ка. И что глаго́лю ве́тхое, иде́же у́бо и ны́не мно́гих обря́щем сла́достне вся страда́ти претерпева́ющих, и о е́же настоя́щее обоима́ти житие́, и па́че о бу́дущих увере́нных. И́же егда́ у́бо уви́дят зда́ния, и худо́жества, и ухищре́ния, слезя́т приглаго́люще: коли́ка челове́к, и быва́ет прах. Та́ко мно́го настоя́щия жи́зни вожделе́ние!

Сия́ у́бо разреша́я ю́зы Христо́с рече́: «Ненави́дяй ду́шу свою́ в ми́ре сем, в живо́т ве́чный соблюде́т ю́». Я́ко бо оне́х наказу́я глаго́лаше, и страх их разреша́я, услы́ши су́щых по сих: «Мне служа́й, Мне да после́дует». О сме́рти глаго́ля и е́же де́лы после́дование истязу́я. И подоба́ет бо вся́чески служа́щему, Служи́мому после́довати. И смотри́, когда́ им сия́ бесе́дует: не егда́ гоня́хуся, но егда́ дерза́ху, егда́ непщева́ху во утверже́нии бы́ти вся мно́гих ра́ди че́сти и слугова́ния, егда́ и воздви́гнутися можа́ху и услы́шати: «И да во́змет крест свой да после́дует Ми», е́же есть при́сно уготовле́н бу́ди, рече: к беда́м, к сме́рти, ко отше́ствию е́же от зде.

Та́же, поне́же у́бо тя́жкая рече́, и по́честь полага́ет. Ка́я ли у́бо сия́ бе? Е́же Ему́ после́довати и бы́ти иде́же есть, показу́я я́ко воскресе́ние смерть преи́мет. «Иде́же бо есмь рече́ Аз, та́мо и слуга́ Мой». Где же ли Христо́с? На небесе́х. И пре́жде воскресе́ния у́бо, та́мо преста́вимся душе́ю и умо́м. «А́ще кто Мне служи́т, возлюби́т его́ Оте́ц мой». Что ра́ди не рече́ Аз? Поне́же у́бо не у́ подоба́ющее о Нем непщева́ние имя́ху, но бо́льшую о Отце́.

И́же бо ниже́ я́ко воскре́снути Ему́ подоба́ше ве́дяще, ка́ко вели́кая о нем мечта́ли бы? Те́мже и сыно́м Заведе́евым рече́: «Несть мое́ да́ти, но и́мже угото́вася от Отца́ Моего́», а́ще и Сам есть Судя́й. Зде же и при́сно представля́ет, я́ко бо при́снаго Сы́на служи́телей си́це Оте́ц похва́лит. «Ны́не душа́ Моя́ смути́ся. И что реку́, О́тче спаси́ мя от часа́ сего́?». И у́бо сие́ несть предповелева́ющаго на смерть приити́, наипа́че у́бо повелева́ющаго. Да́же бо не глаго́лют, я́ко той боле́зней сый челове́ческих, удо́бне о сме́рти любому́дрит и нас от безбе́днаго наказу́ет – показу́ет, я́ко а́ще и боя́ся ея́, оба́че потре́бнаго ра́ди не отрица́ется. Сия́ же смотре́ния суть, а не божества́. Сего́ ра́ди рече́: «Ны́не душа́ моя́ смути́ся». [Поне́же а́ще не сие́ есть, ко́е после́дование име́ет глаго́ланное и е́же ре́щи: «Отче́, спаси́ мя от часа́ сего́»?]. И си́це смути́ся, я́ко и свобожде́ние иска́ти, а́ще у́бо мо́щно бы́ло бы избежа́ти. Сия́ челове́ческаго естества́ неможе́ния. Но не име́ю, рече́, что реку́, свобожде́ние прося́: «сего́ бо ра́ди приидо́х на час сей». А́ки бы глаго́лал: а́ще и волну́емся, а́ще и смуща́емся - не бе́гаем сме́рти, поне́же и Аз ны́не смуща́емь, не глаго́лю я́ко бы убежа́ти: подоба́ет бо терпе́ти находя́щее.

Не глаго́лю «свободи́ Мя О́тче от часа́ сего́», но что? «О́тче, просла́ви и́мя Твое́». А́ще и смуще́нию сие́ принужда́ющу глаго́лати, сопроти́вное глаго́лю: «Просла́ви твое́ и́мя», е́же есть «приведи́ про́чее на Крест». Е́же мно́го челове́ческое показу́ет и естество́, не хотя́ще умре́ти, но настоя́щия держа́щеся жи́зни, показу́я, я́ко не вне челове́ческых бе страсте́й. Я́коже бо е́же алка́ти не укори́зна, ниже́ е́же спа́ти си́це, ниже́ е́же настоя́щия жи́зни жела́ти. Христо́с же те́ло чи́сто от грехо́в имя́ше, а не есте́ственых нужд свобожде́но: поне́же ниже́ те́ло бы́ло бы. Си́ми у́бо и и́но не́что наказа́. Ко́е у́бо сие́? Да а́ще когда́ в по́двизе устро́имся и боя́зни, ниже́ си́це да отска́чем предлежа́щых. «О́тче, просла́ви и́мя Твое́». Показу́ет я́ко о и́стинне умира́ет, сла́ву в Бо́га вещь нарица́я. И сие́ схожда́ше, по Кресте́ хотя́ше обраща́ти вселе́нныя и ска́зывати и́мя Бо́жие и служи́ти Ему́, а́ще и не О́тче то́кмо, и Сыно́вне.

Но оба́че сие́ молчи́т. «Прии́де у́бо глас от небе́с: И просла́вих, и па́ки просла́влю». По́сле Креста́. Что у́бо Христо́с? «Не Мене́ ра́ди глас сей бысть», но вас ра́ди. Они́ же гром непщева́ху бы́ти, или́ а́нгела Ему́ глаго́лавша. И отку́ду сие́ вознепщева́ша? Еда́ бо не я́сен и благознамени́телен бе глас? Но впоско́ре их отлете́, а́ки дебеле́йших су́щих, и плотяны́х, и лени́вых. И о́ви у́бо глас держа́ху, о́виже у́бо я́ко сочета́н бе глас, ве́дяху, что же назна́мена - не ктому́. Что у́бо Христо́с? «Не мене́ ра́ди глас сей бысть», но вас ра́ди. Что ра́ди сие́ рече́? Ко о́ному сопротивля́яся, е́же глаго́лаху при́сно: я́ко несть от Бо́га. И́же от Бо́га прославля́емь, ка́ко несть от Бо́га, Его́же и и́мя Тем прославля́ется? Сего́ бо ра́ди и глас снесе́ся. Тем и Сам рече́: «Не Мене́ ра́ди глас сей бысть», но вас ра́ди. Не да Аз навы́кну что не ве́дя от Него́, - вся бо вем я́же О́тча, но вас ра́ди, поне́же бо глаго́лаху я́ко а́нгел глаго́ла Ему́ или́ гром бысть, и не вня́ху. Рече́ «я́ко вас ра́ди бысть», да поне́ си́це возведе́тся ко е́же вопроси́ти, что есть рече́нное. О́виже устраше́ни, ниже́ си́це вопроша́ху слы́шаще, я́ко тем влага́ше вещь. Не ве́дящему бо к нему́ же глаго́лаше, в ле́поту ви́дяшеся не знамени́т бы́ти глас. «Вас ра́ди глас бысть».

Зри́ши ли, я́ко смире́нная их ра́ди быва́ют, а не я́ко тре́бующу Сы́ну по́мощи? «Ны́не суд есть ми́ру сему́, ны́не князь ми́ра сего́ изве́ржется». Сие́ ко́е после́дование и́мать ко е́же «просла́вих и па́ки просла́влю»? Мно́го и зело́ соглаша́юще. Поне́же бо рече́ просла́влю, показу́ет и о́браз сла́вы. Кото́рый же ли о́браз есть? Он изве́ржется до́лу рече́. Что же есть «суд есть ми́ру сему́»? А́ки бы глаго́лал: суди́лище бу́дет и отмще́ние. Ка́ко и ко́им о́бразом? Отъя́т пе́рваго челове́ка, пови́нна прие́м греху́: грехо́м бо вни́де смерть. Во Мне сие́ не обре́те: что ра́ди наскочи́ и сме́рти предаде́? Что ра́ди во Иу́дину ду́шу вложи́, я́ко бы Мене́ уби́ти? Да не у́бо ми рече́ши ны́не, я́ко Бог устро́и, сие́ бо не диа́вола, но Его́ прему́дрости. Еще́ о́ного изволе́ние да истя́жется лука́ваго. Ка́ко у́бо су́дится мир во Мне? А́ки суди́лище посади́вшу, реку́тся сие́ к нему́: бу́ди всех уби́л еси́ за е́же греху́ пови́нных обрести́, Христа́ что ра́ди уби́л еси́? Не благоявле́нно ли, я́ко непра́ведне. Те́мже у́бо им отмсти́тся мир весь. Но да я́вственнейше бу́дет, и указа́ние сие́ сотворю́ я́вствено. Да бу́дет не́кто кре́пок томи́тель, всех впа́дающих безчи́слеными облага́я злы́ми. Сей, а́ще срази́вся царю́ или́ сы́ну царе́ву, убие́т его́ непра́ведне, смерть о́ного и ины́х отмсти́ти мо́жет. Да бу́дет не́кто должнико́в истязу́я, и да бие́т, и во юзи́лище да вмета́ет. Та́же от тоя́же го́рдости и ничи́мже до́лжнаго под то же затворе́ние да веде́т. Сей и́хже во ины́х сотвори́, постра́ждет казнь: убие́т бо его́ он. Та́ко и о Сы́не Бо́жии бысть. И́хже бо в нас сотвори́л есть диа́вол, и́миже во Христа́ дерзну́ истя́жется ка́зни. И я́ко сие́ гада́тельствует, услы́ши что рече́: «Ны́не князь ми́ра сего́ изве́ржется до́лу», сме́ртию Мое́ю. «И Аз, а́ще вознесу́ся, всех привлеку́ к Себе». А́ще бо рекл бы я́ко воскре́сну, не у́ я́вьствено, я́ко и ве́руют. Те́мже е́же рещи́ я́ко ве́руют, обоя́ споказа́вшася: я́ко и воскресе́нием. А́ще бо мертв пребы́л бы, и прост челове́к быв, и никто́же ве́ровал бы. «Всех привлеку́ к Себе́». Ка́ко у́бо рече́, я́ко Оте́ц привлача́ет? Я́ко Сы́ну влеку́щу, Оте́ц влече́т. Привлеку́ рече́ а́ки под мучи́телем держи́мых, и о саме́х еди́ных не могу́щых приити́, я́ко и о́ного рук не избежа́ти а́ки держи́мым. И́нде же сие́ хище́ние нарица́ет. «Никто́же мо́жет сосу́ды кре́пкаго расхи́тити, а́ще же не пре́жде свя́жет кре́пкаго, и тогда́ сосу́ды его́ расхи́тит». Сия́ же наси́льственое его́ представля́я глаго́лаше, е́же у́бо та́мо хище́ние, зде влече́ние нарече́.

Нравоуче́ние шестьдеся́ть седмо́е: О ми́лостыни:

Сия́ у́бо ве́дяще, да воста́нем, да просла́вим Бо́га: не ве́рою то́кмо, но и житие́м. Поне́же не у́бо бу́дет сла́ва, но хула́. Не та́ко бо ху́лится Бог, е́ллину су́щу скве́рну, я́коже христиани́ну растле́нну. Те́мже у́бо молю́ся вся твори́ти, я́ко бы сла́витися Бо́гу. Го́ре бо рече́ рабу́ о́ному, и́мже и́мя Бо́жие ху́лится. Егда́ же го́ре бу́дет, вся́кая а́бие му́ка и томле́ние бу́дет. Блаже́н же, и́мже и́мя Бо́жие сла́вится. Не у́бо я́коже во тме бу́дем, но всех да бе́гаем грехо́в, наипа́че же во о́бщий восходя́щих вред, поне́же наипа́че в сих Бог ху́лится. Ко́е бо прии́мем проще́ние, егда́ ины́м да́ти повелева́еми, я́же ины́х похища́ем? Ка́я нам бу́дет наде́жда спасе́ния? А́ще же а́лчуща не напита́в, му́чится: а́ще же и совле́к оде́яннаго, коея́ получи́м ми́лости? Сия́ ча́сте глаго́люще не преста́ем. Не́гли бо и́же днесь не услы́шавше, зау́тра услы́шат, зау́траже не вне́мшии, в су́щии по о́ном повину́тся. А́ще же не́цыи и непокори́ве бу́дут пребыва́юще, но нам неиспы́тно бу́дет суди́лище: е́же бо на́ше испо́лнихом.

Бу́ди же ни нам посрами́тися о глаго́лемых, ниже́ вам стыде́тися, но всем возмощи́ со дерзнове́нием ста́ти на суди́щи Христо́ве, да и са́ми возмо́жем похвали́тися о вас, и на́шых злых утеше́ние не́кое прия́ти, ва́ше благоиску́ствие, о Христе́ Иису́се о Го́споде на́шем, Ему́же сла́ва и держа́ва, ны́не и при́сно и во ве́кы веко́в. Ами́нь.