Стихи́:

Побе́дныя венца́ угото́вает тебе́, Ни́коне,

Венцепода́тель, Зань же у́мре мече́м:

Во еди́но су́щиих четы́ре се му́ченицы,

Мече́м побие́ни бы́ша пятидеся́тницы:

В два́десять тре́тий, Ни́кону главу́ отсеко́ша.

Той святы́й Ни́кон бя́ше во времена́ Кинтиа́на иге́мона, страны́ Неаполи́тския, красе́н добро́тою, и лице́м све́тел, и стра́шен в ра́тех. Сын ма́тере христиа́ны, отца́ же е́ллина. Ра́ти же не́когда совоку́пльшейся вели́цей, и вели́ку по́двигу наста́вшу, ма́терняя уче́ния и утеше́ния блаже́нный воспомяну́в, и из глубины́ воздохну́в рек: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же, помози́ ми. И честны́м кресто́м себе́ огради́в, вни́де посреди́ ра́ти, о́вы мече́м секи́й, ине́х же копие́м боды́й. И не пе́рвее возврати́ся, доне́леже всех победи́, и разгна́, я́ко всем о сем удиви́тися. На уме́ же о ра́ти воспомяну́в, и со все́ми к до́му доше́д, и ма́тери при́тчу испове́дав, и к страна́м Константи́ня гра́да отплы́, и дости́же до не́коего о́строва Хио́на нарица́емаго, и я́ся преде́лу горы́ его́. И претерпе́в та́мо седмь дний, посто́м и моли́твами предстоя́. И рече́но бысть ему́ а́нгелом сни́ти к морско́му обре́жию с жезло́м его́же подаде́ ему́ явле́йся. И доше́д в подбре́жие обре́те кора́бль, и вонь вшед двема́ де́ньма дости́же Га́новы горы́. И по слу́чаю предста́ ему́ епи́скоп во о́бразе мона́шеском, и того́ емь за ру́ку введе́ его́ в верте́п, иде́же сам живя́ше. И огласи́в его́ крести́ во и́мя Святы́я Тро́ицы. И причасти́в того́ святых Та́ин. По тре́тием же ле́те поста́ви того́ презви́тера: та́же и епи́скопа. Всем же сше́дшымся мона́хом, первостоя́тельство восприи́м, сту девяти́десяти число́м: и в Митили́н о́стров отъиде. И со все́ми во Иттали́ю прии́де, и та́мо ма́терь ви́де: и о́ной уме́рши, сам погребе́ ю́. Посе́м в Сикели́ю дости́же: и в Тавромени́йстей горе́ обита́в со ине́ми девятию́. Уве́дав же иге́мон я́же о них, а́бие предста́ви всех пред собо́ю, вопроси́ их, и испове́даша Христа́. И по земли́ просте́рты бы́ша, и мно́гими ра́нами уя́звени бы́вше. Та́же мече́м сконча́ни бы́вше. Святы́й же Ни́кон на́ четверо растя́жен, и свеща́ми поджига́емь, и к ди́виим воло́м привя́зан, и по земли́ влеко́мь, и низ стены́ ве́ржен. И уста́ его́ ка́мением сокруши́ша, и язы́к его́ уре́заша. Коне́чное главу́ его́ отсеко́ша. И та́ко взы́де ко Го́споду.

Стихи́:

Я́коже Фили́ту и Ли́дии те́ло еди́но,

Та́ко и во еди́но сих с ми́ром кончи́на:

У́мре Феопре́пие с Македо́ном,

Благоле́пно пою́ще пе́сни Госпо́дни:

Амфило́хие и Крони́д, дукс и коментари́сие,

Ку́пно умро́ста, влада́лец и слуги́ дая́.

Си́и бя́ху при Андреа́не царе́, христиа́не су́ще, и вы́ну Бо́гу служа́ще. Я́ту же бы́вшу блаже́нному Фили́ту, предста́ пред царе́м. Царю́ же не возмо́гшу сопроти́витися му́чениче прему́дрости, предаде его́ Амфило́хию дуку, и́же а́бие на дре́ве всех пове́сив, и мечи́ теса́ти телес́а их повелев, и в темни́цу всади́в ку́пно с Крони́дом и Коментари́сом, и тому ве́ровавшу. В то́йже но́щи пою́щым им и моля́щымся, бысть пред ни́ми а́нгельское явле́ние, укрепля́юще тех к по́двигу. На у́трия же предста́вшым святы́м, рече́ мучи́тель: мно́гая вам предлежа́т муче́ния и истяза́ния. И а́бие в ме́дяне коно́бе развари́в вельми́ ма́сло и се́ру, и та́мо святы́я вве́рже: и́же и устуди́ся коно́б. Тогда́ почуди́ся дукс о бы́вшем, и ве́ровав вни́де и той в коно́б, рек: Го́споди Иису́се Христе́ помози́ ми. И бысть глас к нему́: Услы́шан еси́, взы́ди се́мо. Такова́я слы́шав царь отъи́де от Ри́ма, и до́йде в Иллири́к, и испо́лнися я́рости и преще́ния. И повеле́ за седмь дний коно́б разжещи́, и напо́лнити ма́сла, и всех в него́ воврещи́. Тому́ же бы́вшу, неврежде́ни бы́вше и сохране́ни святи́и. Царь же постыде́вся, обрати́ся в путь свой. Святи́и же му́ченицы моля́щеся и благода́рствующе, преда́ша Бо́гу ду́шы, восприе́мше венцы́ муче́ния.

Стихи́:

Жив Бог Сый, и умерщве́н на дре́ве,

И наги́й мертве́че Бо́га Жива́го, Сло́ве.

Стихи́:

Затворе́ная отве́рзл еси́ Еде́мская врата́,

Возопи́в разбо́йник ключа́ е́же «Помяни́ мя».

Стихи́:

Истерза́ют гво́здие и́миже Ада́м пригвозди́ся но́вый,

Кля́твенаго гво́зди хотя́щему исто́ргнути дре́вняго Ада́ма.

Стихи́:

С Тобо́ю бе́гая, Спа́се, Ио́сиф дре́вле,

И ны́не други́й тя Ио́сиф принесе́ и погребе́.

Ве́си ли рече́ бра́те, коли́ко дний пред враты́ монасты́рскими сотвори́л еси́, и днесь прия́хом тя. А́ще у́бо навы́кнеши в нача́ле обы́чаю монастыря́, и делу и́ноческому, мо́жеши в пути́ сем его́же вожделе́л еси́ ше́ствие сотвори́ти, то раба́ Христо́ва вско́ре сотвори́ши себе́: я́коже бо и́же приле́жне Го́сподеви рабо́тающым, сла́ву и честь обеща́. Си́це и мучение го́рько угото́вается, и́же ле́ностию и небреже́нием приходя́щым ко и́ноческому сему́ де́лу. У́не бо есть по пи́санному не помоли́тися, не́же помоли́тися и не услы́шану быти: По рече́нному: Про́клят творя́й де́ло Бо́жие с небреже́нием. Сего́ бо ра́ди на мно́ги дни отврати́хомся тебе́, и не хоте́хом прия́ти тебе́: Не бо я́ко не хоте́хом твоего́ спасе́ния, но да не я́ко де́рзостию, и я́ко же прилучи́тся прии́мем тя, и от Бо́га я́ко неразу́мни и непотре́бни, суд прии́мем, и тебе́ тяжча́йшей му́це пови́нна сотвори́м: еда ско́ро прия́т быв и не навы́к подро́бну и́ноческаго жития́, и по сем лени́в и небрежли́в обрящешися. Сего́ ра́ди я́коже рече́ся вину́ отрече́ния, до́лжен еси́ подро́бну уве́дети. А́ще бо сие́ до́бре уве́си, мо́жеши разуме́ти что подоба́ет ти сотвори́ти. Отрече́ние бо ми́ра сего́ [да не мни́ши я́ко] ничто́же есть, ра́зве крест и смерть. Веждь у́бо от днесь я́ко у́мерл еси́, и распя́лся еси́ ми́ру, и мир тебе́, по боже́ственному апо́столу. И навы́кни что есть си́ла распя́тия сего́. Поне́же про́чее не ктому́ себе́ живе́ши, но живе́т в тебе́, и́же за тя распя́тся. Сим у́бо о́бразом и́мже Влады́ка на кресте́ распя́тся, си́це и мы распя́тися хо́щем, си́речь свои́х воль и хоте́ний. Я́коже и боже́ственный Дави́д мо́лится: стра́ху Бо́жию, рече́, пригвозди́тися пло́ти его́. Я́коже те́лом пригвожде́ный ко дре́ву, не мо́жет сотвори́ти я́коже хо́щет, или́ я́же помышля́ет: си́це и боже́ственому стра́ху имы́й пригвожде́н свой по́мысл, не поколе́блемь пребыва́ет ко всем во́лям свои́м. И я́коже ко кресту́ пригвожде́ный, не ктому́ о земны́х помышля́ет, ни свои́м во́лям повину́ется, ни о жела́нии неких веще́й смуща́ется, ни попече́ние е́же стяжа́ти земны́х, ниже́ го́рдостию возно́сится, ни вопреќи отвещава́ет, ниже́ не́навистию разжиза́ется, ниже́ о су́щих ве́щех скорби́т, ниже́ о мимоше́дших укоре́ниих злопомина́ние весть, но исхожде́ние сме́ртное ожида́ет креста́ ра́ди. Си́це и отреки́йся ми́ра вои́стину, и боже́ственому стра́ху я́ко ко кресту́ пригвозди́выйся, и́же от жития́ сего́ исхо́да по вся дни ча́я, и непоколе́блемь есть, и неподви́жимь ко вся́кой во́ли свое́й, и похоте́нию плотско́му.

И́же во святы́х оте́ц наш Пафно́тий, моля́ше Бо́га, да яви́т ему́, кому́ есть подо́бен. И слы́ша глас к нему́ глаго́лющ, подо́бен еси́ купцу́ и́щущу до́брых би́сер. Но́ вста́ни у́же не лени́ся и сря́щеши ему́ же подо́бен еси́. Шед же он, ви́де купца́ не́коего му́жа александрийскаго, гове́йна и христолюби́ва, двема́ тма́ма злати́ц ку́плю де́юща, с тре́ми корабли́ от го́рния Вифаи́ды входя́, и все име́ние его́ е́же в ку́пли ни́щим чернеце́м разделя́юща. И́же с свои́ми о́троки де́сять вре́тищ со́чива неша́ше. И рече́ к нему́ Пафно́тий, что се дру́же е́сть. Он же рече́ к нему́, се пло́дове моея́ ку́пли суть, пра́ведником на поко́й Бо́гу приноси́мое. И рече́ к нему́ Пафно́тий, а ты и́мени на́шему насле́диши ли ся. Он же обеща́ся к нему́ потща́тися. Отвеща́ к нему́ Пафно́тий, доко́ле у́бо земны́ми ку́плями де́еши, к небе́сным ку́плям не прикаса́яся. Но та́ ны́не оста́ви, и бо́льшая приими́, вслед Спаси́теля пойди́, и вма́ле пожи́в по́йдеши к Нему́. Он же обеща́ся к нему́ е́же потща́тися. И ничто́же отложи́в к свои́м отроко́м, ско́ро име́ние свое́ ни́щим раздая́. И вшед на́ гору са́м ся затвори́ на ме́сте, иде́же и пре́жде его и́на два́ сконча́стася, и прилежа́ше Бо́гу моля́ся. Ма́лу же вре́мени мину́вшу, оста́вив те́ло земно́е, и бысть небе́сный гра́жданин.

Во еди́н от дни́й челове́к не́кто в реку́ впа́д, и у́мре. И о́ви у́бо глаго́лаху по грехо́м свои́м восприя́т. Ини́и же глаго́лаху, я́ко сме́рть ему́ пришла́ е́сть. Прише́д же блаже́нный Алекса́ндр к вели́кому Евсе́вию, вопроша́ше его́ о се́м. И рече́ вели́кий Евсе́вий, ни еди́н же и́х обре́те и́стины. А́ще бы по де́лом приима́л кто́, то́ ве́сь ми́р не бы́ бы́л. Но дия́вол не́сть сердцеви́дец, но Бо́г еди́н е́сть. Усмотри́в дия́вол при сме́рти челове́ка, и та́ко нано́сит ему́ я́же о не́м, да се́тию напи́шет его́ сме́рть. Егда́ па́ки ви́дит сме́рть челове́ку, раздража́ет его́ в сва́р и прю́, или́ в и́но что́ вели́ко или́ ма́ло. Или́ а́ки от дерзнове́ния какова́ лю́бо начина́ет. И от ма́ла ударе́ния напра́сно умира́ет челове́к, или́ от сего́ или́ от ино́го. Или́ замы́слит ему́ реку́ прейти́ в де́нь зи́мный, или́ в и́ну ку́ю напа́сть воврещи́ его́ чре́з потре́бу хотя́. Да я́ко же ре́хом, я́ко се́тию напи́шет сме́рть. И научи́ся, я́ко та́ко е́сть. Ви́ждь ка́ко не́цыи бию́т бе́з ми́лости, я́ко же и к са́мой прибли́житися сме́рти, и ору́жием секу́т, и они́ не умира́ют. Иногда́ же ма́ло кто́ уда́рит, или́ како́в су́д да́в, а́бие сме́ртию у́мрет. Су́ть же сия́ такова́я. А́ще кто́ в дому́ е́сть, и зи́мний наста́нет ча́с, и в то́й ча́с изы́дет, и от зимы́ возду́ха напра́сно у́мрет на пути́, то́ са́м сме́рти преда́стся. А́ще ли на́ясне изы́дет на пу́ть, и беда́ его́ заста́нет, и не име́я где́ спасти́ся, и в беду́ впа́д, то́ му́ченическою сме́ртию умира́ет се́й. И па́ки, а́ще кто́ к реце́ прии́дет, возвре́ние иму́щей смертоно́сно, и непреходя́щу ея́ никому́же, то́й же я́ко си́лен, хотя́ показа́ти прехо́д сво́й, и вни́дет и уто́нет в воде́, свое́ю во́лею сме́рти предае́тся таковы́й. А́ще ли ви́дит реку́ ти́ху су́щу, и и́ны пред ни́м иду́щя, тому́же ше́дшу, и а́ще сатана́ на́ногу его́ ско́льзнет, или́ и́нако ка́ко лю́бо впаде́т и уто́нет в воде́, му́ченическою сме́ртию у́мрет таковы́й. Та́ко да разуме́еши вся́ку ве́щь такову́. Бо́гу на́шему сла́ва, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в, ами́нь.